Проект «Сквозь стены» идёт в кельи монахов!

найти на плане

19 September 2019

Готов новый репортаж проекта "Сквозь стены"!

Желаете узнать, были ли кровати у монахов, кушали ли они в своей келье и как топили печь, если топки в помещении не было, а также - почему схимник спал в сделанном собственными руками гробу?.. Читайте наш материал, и в нём вы найдёте ответы на все вопросы!

Добрый день, дорогие друзья! С вами Кирилло-Белозерский музей-заповедник, Мария Хаустова и наша любимая рубрика #сквозь_стены!

Погода сегодня не очень лётная – временами дожди! Поэтому в закрытые башни не идём, а отправимся  лучше гулять по интереснейшей экспозиции нашего музея – в «Монашеские кельи»! Конечно, это будет далеко не самая первая келья монастыря, которую основал сам преподобный Кирилл Белозерский (как знаем, она находилась на Ивановской горке и была ископана им в земле – сейчас на этом месте можно увидеть деревянный крест под каменными сенями), но уверяю, от этого не менее интересная.

Как понимаете, первые кельи были деревянными. По описи 1601 года в обители насчитывалось 46 игуменских и братских келий, выстроенных вдоль стен монастыря. Правда, не стоит забывать о том, что некоторые монахи жили при своих «служебных» помещениях – при хлебне, трапезной, поварне)…

Во второй половине XVII века в Кирилло-Белозерском монастыре началось строительство кирпичных монашеских келий, которые в дальнейшем и образовали Братский корпус. Вот именно в нём и находится удивительнейшая экспозиция «Монашеские кельи XVII-XVIII веков», в которой мы увидим не только жилище рядового монаха, книгописную и иконописную мастерские, но и… жилище схимника! Желаете узнать, были ли кровати у монахов, кушали ли они в своей келье и как топили печь, если топки в помещении не было?.. Тогда вперёд!

ЧЕГО НЕТ В КЕЛЬЕ МОНАХА?

Ну, что ж… идём?! Нас встречает небольшое крылечко, преодолев которое, через крепкую деревянную аутентичную дверь мы попадаем в само здание Братских келий (XVIIв.). И здесь, как в сказке, – три пути! Налево пойдёшь – в иконописную мастерскую попадёшь, направо – келью обретёшь, а прямо пойдёшь – келью схимника найдёшь… Не знаю, куда бы первым делом зашли вы, я решила – направо!

 Нагибаем голову пониже – низкая притолока тут у нас – открываем деревянную дверь с большой металлической ручкой и попадаем… в келью! Нашему взору предстают сохранившиеся и отреставрированные стены и своды, печь, воссозданная по аналогии с аутентичной, а также – сделанный по древней технологии… пол! Смотрите, какие поверхности волнистые да неровные на нём – их оставил топор. Между прочим, главное орудие плотничьего мастерства XVII-XVIII веков.

Окна здесь небольшие, ни как в обычных домах. Всего три, а одно из них выходит даже не на улицу! Два – на Соборную площадь, а последнее – во внутренний дворик! «Что за такой ещё внутренний дворик?!» – спросите вы. А это, так называемый «световой колодец», через который дневной свет поступал в келью и во внутренние хозяйственные помещения. Выполнял он и ещё одну роль. Как видите, от печки здесь только лежанка с белыми стенками, да и всё. Вот вам и ответ про топку – находилась она со стороны того самого внутреннего дворика, дабы мусор в келью не таскать. Всё у монахов было продумано!

Осмотритесь!.. За много ли предметов зацепится ваш глаз в келье монаха? Пожалуй, что и нет. На аналое раскрыта «Псалтырь» XVII века, в углу – полка с иконой, вдоль стен – лавки, сундук под одежду, рукомойник да книжный шкаф, кстати, подлинный. Он помнит намного больше историй, чем все мы с вами вместе взятые… Он здесь не случайно. Наряду с общемонастырской библиотекой существовали и келейные собрания книг. Кроме богослужебных книг монахи читали в своих кельях творения Святых Отцов церкви, жития святых, акафисты... Ходить друг другу в гости просто так монахи не могли. В келье запрещено было собираться больше, чем по двое – и то лишь только для того, чтобы вести «душеполезные» беседы.

Всё «свободное» время монахи должны были произносить молитвы, в том числе 600 молитв Иисусовых и 100 – Богородице и посвящать исполнению келейного правила (молитвам и поклонам), которое было для каждого индивидуальным и определялось не уставом монастыря, а настоятелем или духовным наставником. Одинаковым для всех было только то, что придя в келью после богослужения или трапезы, инок всякий раз должен был творить 12 земных поклонов (или поясных, если не полагалось в этот день земных).

Кстати, про трапезу – кушали монахи не в келье – запрещалось держать какие-либо продукты у себя. Приём пищи осуществлялся в Трапезной. Братия ходила туда не более двух раз в день. По воскресеньям, вторникам, четвергам и субботам были обед и ужин, а в остальные дни – только обед. Трапеза была общей, однако в ней не участвовали келарь, чтец и служебники, которые обедали после братии в келарской палатке. За трапезой все сидели с молчанием и слушали чтение житий и поучений. Количество пищи определялось уставом. Что кушали? А разное… В праздники, например, бывало по три и четыре «кушанья», по чаше или по две квасу. И из одного блюда обычно ели четыре инока. Даже сам игумен вкушал с одного блюда с двумя священниками и дьяконом. О еде поговорим позднее, когда пойдём вместе с вами в Трапезную. А пока вернёмся к келье монаха. Теперь вам понятно, почему в ней нет стола? Запрещено было его иметь. Кушать можно было только в трапезной. Даже воду пить ходили туда!

Ничего «своего» монах иметь не мог. Быт монастыря определялся основными правилами общежительной обители: всем иметь всё равное, простое и необходимое, и ничего не называть «своим»! Только иконы и книги могли быть собственностью монаха. Правда, с ростом богатства монастыря законы монашеского общежития часто нарушались…

 Известно, что в XVI веке у некоторых кирилловских старцев, постригшихся из богатых бояр и князей, были кельи из нескольких комнат  и помещения для прислуги! У старца Ионы (Шереметева) в келье помещалось до десяти холопов, была даже своя поварня! Опись 1601 года сохранила перечень вещей, ценностей и съестных припасов, находящихся в этих кельях.

Возмущаясь такими порядками в Кирилло-Белозерском монастыре, царь Иоанн Грозный писал игумену: «А у вас дали сперва Иосафу Умному оловянную посуду в келью, потом дали Серапиону Сицкому, дали Ионе Ручкину, а Шереметеву – стол в келью, да и поварня своя!»;«До сих пор в Кириллове лишней иголки с ниткой в келье не держали, а не только других вещей!»

Кстати, о вещах… Обычно монахам полагалось иметь две одежды: одну – будничную, другую – праздничную. Набор одежды монаха включал в себя мантию, клобук (головной убор), зимнюю и летнюю камилавку, рясу, сапоги, шубу и свитки. И да, дороги друзья, «свитками» здесь называли не рукописи, а монашескую одежду, которую «дётеныши» стирали в самой древней башне Кирилло-Белозерского монастыря – Свиточной (XVIв.)!

В нашем монастыре монахи имели длинные и короткие мантии. Длинные были особенно торжественной одеждой, в которую облачались на великие праздники.

Одежду выдавали в Казённой палате раз в год, а овчинную шубу выдавали с расчётом на два года. По описи 1601 года можно судить, в чём тогда ходили монахи. Там перечислено «всякое старческое платье», где в большом количестве упоминаются «белые брацкие сапоги», которые, видимо, были самой ходовой обувью у монахов. Зимой, как правило, носили шубы из овчины, их «пушили» (покрывали) «Ирешными кошами» (ирха – шкура, обработанная под замшу). Упоминаются также шубы из мерлушки (ягненка), куницы и оленьих шкур. Зимние скуфьи делали из куницы, мерлушки и пыжика. Кроме скуфей монахи носили зимой треухи ( лисьи, куньи, из мерлушки) и шапки (упоминается суконная шапка, изнутри подбитая куницей), а осенью и весной – черные шляпы. В холода в дорогу обычно брали с собой рукавицы из волчьей шерсти или из росомахи, а дома по большей части пользовались рукавицами из мерлушки; если же было не очень холодно – надевали простые кожаные рукавицы.

 В набор монашеской одежды входили ещё «порты» (штаны) и чулки: вязаные медвежьи и «валенные». Всё это, кстати, также стирали в Свиточной башне.

КИРИЛЛОВСКИЕ МОНАХИ ОДНУ КНИГУ СОЗДАВАЛИ ВЧЕТВЕРОМ?

В XV-XVII веках Кирилло-Белозерский монастырь являлся важнейшим центром общерусского и местного летописания. Здесь было создано более десятка списков летописей и хронографов. Первый известный Кирилло-Белозерский летописец с большим количеством записей, касающейся местной истории, был создан в начале XVI века Германом Пустынником (Подольным). Один из интереснейших кратких летописцев создавался на протяжении 1604-1617 годов. Его любопытной особенностью была тематическая запись сведений по отдельным рубрикам.

Узнать, как создавались книги, можно сразу напротив кельи монаха – в книгописной и иконописной мастерских! Здесь за двумя деревянными столиками когда-то переписывались книги и иконы. Это было одним из послушаний для грамотных иноков. Существовало чёткое разделение труда: одни писали текст, другие рисовали заставки и инициалы, третьи создавали миниатюры, четвертые переплетали книгу.

Представление об этом дают миниатюры из древнерусских книг. Обычно писцы держали листы пергамента или бумаги на коленях, чернильницы и перья размещались на рядом стоящем столике, а текст переписывали с лежащего на пюпитре оригинала. Иногда текст диктовали. Переписывание книг было весьма трудным и кропотливым делом: обычно за один день создавали 1,5-2 листа. Известно, что книгу, состоящую из 295 листов «Остромирово Евангелие» писали около семи месяцев!

До XV века писчим материалом на Руси был пергамент («хартия», «телятина»). В XVI-XVII веках писали в основном на бумаге, которая была дешевле пергамента и удобнее для писания. Листы пергамента и бумаги выравнивали специальными приспособлениями, сгибали пополам и складывали в тетради. После чего уже наносили линии для письма с помощью линейки и шильца или металлической рамкой. Карандаш для линования стали употреблять только в конце XVII века. Для письма обычно использовали гусиные или павлиньи перья. Книги переписывались в дневное время суток либо при свете лучины, понятно, что могли быть допущены и ошибки. На этот случай монахи имели перочинные ножи, которыми не только затачивали перья, но и выскабливали ошибки!

Чернила Кирилло-Белозерского монастыря имели коричневый оттенок – в их состав входили железо и железный купорос, дубовая или ольховая кора, вишневый клей или… капустный рассол! Для просушки использовали мелкий песок, который держали в сосудах с дырочками. Чернильницы делали из металла, дерева и керамики. Иногда они имели два отделения – для чёрных и красных чернил. Для украшения книг монахи использовали киноварь, сурик, охру и другие краски, которые перед употреблением разводили в яичном белке или клейком соке различных растений. Иногда использовали серебро и золото.

Среди известных монастырских книгописцев XV века называют учеников преподобного Кирилла Белозерского Христофора и Мартиниана. Личные книги основателя монастыря помечены буквой «Ч», потому как его называли «Чюдотворцем».

Научиться искусству каллиграфии можете в нашем музее и сейчас – мастер-классы ведёт Народный мастер России Марина Васильева!

КОГО БЫЛО БОЛЬШЕ: МЕСТНЫХ ИЛИ ПРИШЛЫХ ИКОНОПИСЦЕВ?

Здесь же, в Братских кельях, можно узнать и об иконописной мастерской монастыря. Оказывается, ежегодно монастырю требовалось около 200 икон для раздачи и подношений (половина из них – образы чудотворца Кирилла). По описи 1601 года в монастырской казне хранилось на раздачу около 500 икон-пядниц (икон небольших размеров: от 19 до 31 см) с изображением Богоматери и Кирилла Белозерского.

В начале XVII века такие пядницы в монастыре писали мастера из Белозерска и Вологды, а также – монастырский старец Митрофан-иконник. До 1614 года раздаточные иконы создавали для монастыря угличане, ярославцы и ростовцы. Самое интересное, что известно более 50 пришлых иконописцев и только пять-шесть старцев монастыря.

В монастырской казне был постоянный запас золота, серебра, разных видов клея, красок, которые закупали не только на монастырских ярмарках, но и в Москве, Вологде, Белозерске, Архангельске. Пришлые иконописцы обычно работали со своими материалами. В казне они брали только доски и левкас. Местные иконописцы, как правило, работали «на всем монастырском».

Увидеть икон больше сможете в Архимандричьих кельях, именно там представлен иконостас XV века из Успенского собора, дошедший до наших дней почти в полном составе. А сейчас идём дальше – вперёд по «Монашеским кельям»!

МУЗЕЙ МОГЛИ СОЗДАТЬ НАМНОГО РАНЬШЕ?

В нише узкого и длинного коридорчика устроен экспозиционный комплекс, посвящённый иеромонаху Антонию (А.А. Сорункову), предпринявшему в начале XX века попытку создать музей в Кирилло-Белозерском музее-заповеднике.

Он собирал разные предметы быта, чтобы мы сейчас имели представление о предметах пользования монахов. Здесь и деревянная посуда, замки, ключи, корзины, сундуки… Но часть коллекции весьма небольшая. После того, как монастырское начальство запретило монаху создавать здесь музей – а к середине 1908 года собрание Алексея Сорункова насчитывало 785 предметов – большую часть своей коллекции он передал в этнографический отдел Русского музея. 

ВМЕСТО ПЕЩЕРЫ – КЕЛЬЯ ДЛЯ СХИМНИКА В КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКОМ МОНАСТЫРЕ!

По узкому коридору мы отправимся с вами дальше – в самое отдаленное место экспозиции – келью схимника. Вон она, за поворотом – видите узенький входной проход? Загляните… Ой! К нам спиной стоит монах, покрытый чёрным облачением с головы до ног. В этой келье очень мрачно – нет окон. Точнее было небольшое, зарешеченное, но и оно заложено. Здесь только иконы, стол со стулом, шкаф для книг и долбленка – домовина, в которой спит схимник. Как правило, такой гроб схимник создает себе сам. Он не просто там спит, а готовится к смерти – своеобразному переходу из одного мира в другой. Ведь схима значит окончательную смерть для мира. Выше этого посвящения в православии ничего нет. Когда схимник умрёт, похоронят его именно в  долблёнке, сделанной его же руками.

Сложно вообразить, какой путь прошёл человек, дослужившийся до такой ступени. Схимник – это монах, посвящённый в схиму. Схима же – высшая степень монашества, предписывающая затвор и соблюдение строгих правил. Стоя тут, чувствуешь особую энергетику. Понимаешь, что такой затвор – истинный и нерушимый. Именно здесь совершался православный «подвиг» – как правило, схимник брал на себя дополнительный обет, например, молчальничество, усиленную молитву или строгий пост.

Монах, принявший великую схиму, становится схимонахом и меняет не только имя, но и облачение: вместо парамана («добавление к мантии») надевают аналав (особый плат с изображением страстей господних, шнурами привязываемый к телу и носимый под одеждой), голову и плечи покрывают куколем.

В русских монастырях схимники обычно живут отдельно от другой братии и не занимаются никакими послушаниями, кроме служения литургии и духовничества. Обеты схимника в сущности являются повторением обетов, данных при постриге в малую схиму, но обязывают к более строгому их соблюдению. В древности схимники давали дополнительный обет – уйти в затвор, вселиться в одинокую пещеру как в гроб, и тем самым полностью умереть для мира, оставшись с единым Богом. Каменная келья Кирилло-Белозерского монастыря с толщиной стен около метра спокойно могла быть аналогом такой пещеры для схимника в Кириллове.

На этом наша прогулка по монастырским кельям завершена. Хотите знать больше? Приходите в Кирилло-Белозерский музей-заповедник в любой день с 9:00 до 18:00! Удачного дня!

Follow us on social networks